Системно-антропологическая реконструкция мифа

Автор: Реут Д.В.
Просмотров: 6033

Предложено видение мифа в качестве устойчивой самовоспроизводящейся системы в пространстве, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознатенльное) и внешний мир человека. Миф является формой организации опыта взаимного употребления человека и социума, той "клеткой", проекции которых в их множестве воспринимаются нами как культуры и другие длительно существующие феномены социума. Главным отличием мифа от прочих системных сущностей введенного указанным образом интегрального мира является замкнутость траектории гетероморфного мифообразующего процесса. Для полагания мифа использован системно-антропологический подход. Возможна трактовка полагания мифа как акта герменевтического анализа. Обсуждены возможные классы мифообразующих траекторий и их редукции. Намечены пути междисциплинарной кооперации при работе с мифом. (Библ. 47, рис.7, табл.2)

Ситуация

Знамение нашего времени - перепроизводство псевдомифов с неизбежной гиперинфляцией[1] их. Профессионалы СМИ констатируют зловещее отсутствие main stream общественного сознания. Кособокой мифопродукцией завален перевал тысячелетий - не проехать, не пройти. Каким-нибудь боком да зацепишься. На поле сем жаркую битву ведут рекламисты, маркетологи, политологи, имиджмейкеры, идеологи, политические деятели, их выборные штабы и мозговые центры, разного рода консультанты, дизайнеры, психотехники и прочие постмодернисты - социальные инженеры нашего с вами образа жизни и мыслеустроения. О гиперинфляции говорит "фельетонность эпохи": одновременная кончина цензуры и политанекдота, сокрушительный успех "Кукол" Шендеровича и безразличие общества к возвращению из вынужденной эмиграции крупнейших диссидентов Солженицина, Зиновьева. Произошла мутация Вопросов Жизни и Смерти в вопросы скуки и смеха с рекламными паузами между ними. Вы не забыли купить " МК-Бульвар"?

Камертон

В противовес этой небескорыстной активности каждому субъекту срочно нужен инструмент для "развинчивания" мифов, в которые его непрерывно упаковывают (Иногда в силу ограниченности средств описания человек или группа редуцируются до субъекта. Известно, что "универсального субъекта не существует" [Л1 Фуко М. Что такое автор?], но о каком бы субъекте ни шла речь, говоримое остается в силе). Иными словами, актуальны средства и техники индивидуальной защиты от внешнего манипулирования. Разработка доступных индивидуальных средств анализа и нейтрализации мифов должна упреждать продуктивность синтезаторов. Обратное соотношение чревато опасностью не только потребления негодного сорта куриных окорочков, но и возвращения к закрытому обществу.

Не повредит "мифоэкстрактор" и мифодизайнеру. Сказано в Библии: "Врачу: исцелися сам". Да и прежде, чем возводить свежий миф, нужно площадку пропалывать.

Вышесказанное не следует понимать как призыв ко всеобщей мифостерилизации. Ведь облако мифов есть "надстройка" над животным, которая и отличает от него человека. Миф служит средством самоорганизации и соорганизации. "Вероятно, один из самых важных и интересных вопросов…можно сформулировать так: каким должно быть соотношение между самоорганизацией и централизованным управлением в большой системе для того, чтобы она была жизнеспособна. С этих позиций было бы интересно проанализировать существующие сейчас большие системы - технические, биологические, социальные. Перерегулированные системы вряд ли жизнеспособны." [Л2 Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия].

Итак мифы становятся фокусами противоборства общественных и личных интересов. Возникают все новые категории охотников, заинтересованных в "харакири" одних мифов, в создании, коррекции, развитии и поддержании других. И каждый охотник желает знать - как же устроен миф? Но все делают вид, что это им прекрасно известно.

Работающая мифотехнология по своим последствиям сопоставима с расщеплением атома. Миф успешно играет роль социального наркотика, урезающего до нуля вменяемость толпы в корыстных целях заказчика. Люди раз за разом пытаются раскрыть и реализовать код собственной гибели. За углом нас ждет не столько вопрос "что нам с этим теперь делать?", сколько совсем другой:"ой, что ЭТО делает с нами???". Но если осознание произошло, зачем продолжать? Из тех шатких соображений, что потерпев очередную неудачу, мы сможем до вечера успокоиться неразрешимостью проблемы. А потерпев успех, быть может, выигрываем темп в защите себя от гибельных мифов современности. Если только узнаем их в лицо. Впрочем, для этого придется взять на себя ответственность понять - чего же мы в действительности хотим?

Рефлексия

Но почему фокус внимания автора отмаркирован "мифом"? В чем притягательность именно этого термина, этого имени, этой сущности на просторах наук, культур, цивилизаций?

Видимо, дело в том, что ореолом мифа отмечены сущности и явления, выдерживающие натиск веков наперекор рациональности и здравомыслию. Термин же сохранил привлекательность многозначности несмотря на частые обращения. Неопределенность притягивает каждого из нас с детства. На приманку "тайны" и клюнул автор.

Это потом окажется, что и явления, укладывающиеся в рамки логики, подчиняются тем же законам. А "мифом" в культуре называется множество разных и совершенно иных вещей.

С неопределенным, неизвестным, маскированным в каком-то смысле легче работать. Возьмите "икс" в алгебре. Незнание – вот важнейший человеческий ресурс.

Первичный обзор дискурсов: пестрота представлений

Структура поля сродни "Марсианским хроникам". Исследователь отправляется на свой риск в экспедицию и представляет случившийся с ним результат. Но откуда в каждой работе новый пейзаж? Или Бредбери писал аллегорию ИССЛЕДОВАНИЯ? Тогда все сходится.

На заре науки считалось, что для простых людей миф (греч. mythos) - всего лишь сказка, предание. Официальная философия полагала его "формой общественного сознания, … отражающей в виде образного повествования фантастические представления о природе общества и личности" [Л3 Словарь античности. Сост. Й. Ирмшер в сотрудничестве с Р. Йоне]. Миф трактовался как "обобщенное отражение действительности в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ" [Л4 БСЭ, 3-е изд].

Потебня выделял характерный для мифологического способа мышления переход от образа к значению, при котором "образ считается объективным и потому целиком переносится в значение и служит основанием для дальнейших заключений о свойствах означаемого". Произведениями такого способа мышления являются "мифы в обширном смысле". В противовес ему, в научном мышлении "образ рассматривается лишь как субъективное средство для перехода к значению и ни для каких дальнейших заключений не служит" [Л5 Потебня А.А. Из записок по теории словестности. Мышление поэтическое и мифическое].

Хюбнер рассматривал миф как "конструктивное мировоззрение, содержащее в себе онтологическую модель истолкования" [Л6 Хюбнер К. Истина мифа].

Юнг расширял понятие мифа до продукта воображения вообще [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов].

Барт определял миф как вторичный (по отношению к естественному языку) язык, для чего должен априори существовать род первичных свободных от мифов действительностей [Л8 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика].

Не без влияния школы структурализма стали говорить о "мифизации известных понятий, благодаря которой явления, лежащие в их основе как рационально неосвояемые и непостижимые, должны быть представлены в качестве благоговейно принимаемых (например, государство, народ, коллектив, техника)" [Л9 Краткая философская энциклопедия. Ред. Губский Е.Ф. и др.]. Здесь уже рукой подать до "кристалла идеологии" [Л10 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы].

Постепенно миф наделяли все новыми функциями. Возникла точка зрения на миф как на способ: "миф есть способ социального существования" [Л11 Рапопорт А.Г. Границы проектирования] или: "миф - это единственно возможный способ диалога человека с миром" [Л12 Лобок А.М. Антропология мифа] или: миф -"особый способ ориентации человека в мире" [Л13 Антоновский А. О специфике мифологической ориентации]. Или: точка зрения на миф как на ценность, наделенную определенными функциями (указание направлений человеческого поведения, поддержание нормальной жизни в обществе, борьба с фрустрацией, помощь человеку в преодолении конфликтов и стрессов) [Л14 Карцева Н. Общество, лишенное мифов].

Фромм считал миф "системой мышления и действия, основания которой разделяются некоторой группой и предоставляют индивиду рамки ориентации и объекты поклонения" [Л15 Fromm E. Psychoanalyse und Religion].

Под мифами можно подразумевать "картины, изображающие мир с точки зрения видящего извне - в противоположность фрагментарному видению, созерцающему мир изнутри". При этом миф оказывается "фундаментальным свойством человеческого сознания, обеспечивающим его целостность - целостность индивидуума, коллектива - через целостность мировосприятия". Тогда миф есть "сам принцип истинности, способ верификации, соответствующий данной конфигурации знания" [Л16 Мириманов В.Б. Искусство и миф. Центральный образ картины мира].

Вообще библиография мифа насчитывает сотни тысяч публикаций.

Обыденное сознание приписывает мифу оттенок эфемерности, выдумки, неправды. В то же время всеми ощущается смутная, архаическая, внементальная, сокрушительная мощь мифа.

Давать мифу априорные оценки - некорректно. В данной работе термин "миф" употребляется в чисто техническом смысле, свободном от оценочных бытовых суждений. Автор надеется, что благодаря этой оговорке чувства читателя, осознающего свою принадлежность каким-либо мифам, не будут затронуты.

Какой же взгляд на миф является "правильным"? Не существует категорических аргументов в пользу какого-либо одного из них. Каждый заключает в себе некоторый частный конструктив. И каждый конструктив с точки зрения всей совокукпности существующих определений представляется упрощенным, частичным и недостаточным.

Смутная тень мифа мелькает то здесь, то там в разрывах тумана подобно улыбке Лох-Несского Чудовища. Сказанное представляется поводом для переосмысления категории мифа.

Продолжение обзора: СМД-методология и диффузия в нее категории мифа

Поскольку ниже предполагается в существенной степени опираться на представления СМД-методологии, сложившиеся в ней представления о мифе вынесены в нижеследующий отдельный пункт.

В начале 50-х годов на философском факультете МГУ возник Московский методологический кружок (ММК), первыми участниками которого стали А.А. Зиновьев, Б.А. Грушин, Г.П. Щедровицкий, М.К. Мамардашвили и другие тогдашние студенты, впоследствии оставившие заметный след в различных областях науки и практики. В их трудах положено начало оригинальному логико-философскому течению - системомыследеятельностной (СМД) методологии.

СМД-методология обладает большим потенциалом надпредметности (кросс-предметности), каковой предполагается использовать в предпринимаемом нами исследовании.

Кроме того, она не стала еще застывшим "памятником мысли" и в самом своем основании имеет потенциал дальнейшего развития. При очередном повторении диагностированной в классической работе Г.П. Щедровицкого [Л17 Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов] ситуации кризиса наличной системы понятий с упомянутой работы остается снять кальку. Когда "многосторонняя комплексная практика" последнего времени не умещается, например, в представлениях о мыследеятельности, развитых в трудах ММК, это принуждает в очередной раз вырабатывать "принципиально новые онтологические представления о мире" со всеми вытекающими последствиями. Ведь СМД-методология есть форма "всеобщего мышления, замкнувшая на время (курсив мой) рамки нашего мира"[Л17 Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов].

В 1979 году СМД-методология вступила в период организационно-деятельностных игр (ОДИ). Как отмечает их создатель [Л18 Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности], термин “игра” в это словосочетание попал в условном негативном смысле, когда потребовалось отмежеваться от совещаний, семинаров, симпозиумов и других ранее практиковавшихся форм коллективной мыслительной работы. С годами подходящей замены термину все не находилось, к упомянутому словосочетанию привыкли, а потом вывеску менять стало поздно. По сути же ОДИ есть форма организации коллективной мыследеятельности, средство и метод решения сложных проблем. Важно, что решение ищется не абстрактно, а именно для сложившихся условий и для собравшегося коллектива. ОДИ предварительно проектируется как многоплановая конфликтная ситуация на практически невыполнимые объемы работ в условиях неполной информации и коллективного конкурентного действия, что открывает простор для развития участников и продуцирует открытый спектр типов результатов – от составления программ разработок до построения новых знаковых форм фиксации содержания, средств, методов и техник взаимопонимания, построения программ комплексных межпредметных исследований, внедрения в практику системных новообразований, комплексных экспериментальных исследований различных систем и организованностей и др.

В 1990 году в незаметнейшем отраслевом сборнике появилась публикация В.В.Голубчикова [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах]. (Иногда достаточно выкопать ямку в песке, крикнуть туда что-нибудь и закопать обратно, чтобы информация не пропала.)

Автор на материале проблемно-практических игр исследует деятельность игротехника. Отправной точкой для него служит утверждение, что “игротехник имеет дело непосредственно с человеком, и уже опосредованно - с теми проблемами человеческой практики, которые вносятся в игру ее тематическим содержанием”. Автор декларирует так называемый "машинный" подход к человеку. Он оппонирует “гуманистам” - людям, любящим “употреблять применительно к себе и другим такие слова, как наитие, озарение, интуиция …, то есть говорить о том, что неизвестно откуда берется и неизвестно куда девается”. В отличие от них, “игротехник должен ясно себе представлять, с какого типа машинами в человеке он имеет дело, какого типа воздействия он оказывает на эти машины и к каким результатам его воздействия приводят”. Первоначально в составе человека выделяется психосоматическая машина. Не дело игротехника играть на психике; особенно важно ее ненароком не поломать.

Далее вводится представление о социумальной машине – “охватывающей человека совокупности структур и процессов, характерных для больших скоплений людей вроде промышленных предприятий, бюрократических учреждений, войсковых частей, профессиональных сообществ, тюрем, политических партий, наций и народов, клубов по интересам, экипажей кораблей и т.п.” Что очень важно, “…сама по себе игра является своего рода социумальной машиной”. Игротехник должен учитывать законы ее функционирования, что налагает на его действия дополнительные ограничения.

Собственно предмет деятельности игротехника – так называемые мифопрактические машины. Если некоторое представление только декларируется, оно имеет в лучшем случае статус “говорения”. Будучи поддерживаемо соответствуюшей практикой человека, представление приобретает для него статус реальности. Это значит, что усвоенные представления (= мифы) формируют впечатления от видимого, а, следовательно, и поступки человека во внешнем мире. Говоря образно, “миф и человек прорастают друг в друга".

Продолжая упомянутую тенденцию прорастания, “человек становится машиной по исполнению своего мифа – то есть мифопрактической машиной”. Тогда уж ”не человек управляет мифопрактической машиной, а она управляет им".

В таком симбиозе человек приобретает новые качества. Они способны помочь ему в преодолении несовершенств психосоматической машины и “обыгрывании” машин социумальных. Какими же должны быть мифопрактические машины людей, чтобы дать им возможность преодолевать действие законов функционирования социумальных машин? Такими ли, как в финале Набоковского "Приглашения на казнь", или при вытаскивании себя за волосы лихим Бароном Мюнхаузеном, или как в "Голом короле" у Ганса Христиана Андерсена? - может спросить ехидный читатель. Но вопрос не задан, а по сему ответ отложен.

Принципиально нетривиальное взаимодествие с социумальными машинами возможно потому, что “образ жизнедеятельности человека определяется его персональным мифом". Его реакции, в том числе, и на воздействие со стороны социумальных машин и его активность, в том числе, и по отношению к социумальным машинам проходят через его мифопрактическую машину. Скажем жестче: любая социумальная машина частично находится в нашей голове, частично - в головах окружающих, и вот уж здесь-то, или, в крайнем случае, там возможны более или менее серьезные коррекции.

В качестве примера рассмотрен миф: “Иногда я совершаю ошибки, иногда другие совершают ошибки”. Оказывается, две части этого мифа конкурируют между собой, в результате чего первая часть атрофируется, а вторая приобретает всеобщность и разрушает способность человека конструктивно воздействовать на жизненные ситуации.

Другой пример из статьи: “Люди делают только то, что они хотят и могут делать. Требовать от них большего невозможно”. Такой миф более конструктивен. "Избирая миф, человек, по сути, избирает жизненный путь, избирает свою судьбу". Вот только всегда ли этот выбор происходит осознанно?

Приведенные в статье примеры анализа мифа существенным образом опираются на контексты, в силу чего не имеют присущей точным наукам строгости и уподобляются анализу художественных произведений.

Функция игротехника - разрушение существующей мифопрактической машины и создание (освоение) новой.

Первый этап - разрушение. Применительно к тем основаниям, которые маркированы как серьезные и значимые для человека. Здесь действенны агрессия, деструкция, жесткая критика, проблематизация, доведение до состояния "так больше жить нельзя". Последователи школы Щедровицкого пользуются здесь термином “разбить ведро”, подразумевая воображаемое ведро с узкой прорезью, фигурально говоря, надетое на голову участвующего в игре предметника, и мешающее нормальному (с точки зрения игротехника!) кругозору. "До того, как места, заполненные существующей мифопрактикой, не освобождены, ничто новое не может быть там размещено". К началу 90-х годов люди в массе перестали серьезно относиться к системам деятельности, в которые они по воле судьбы были вмонтированы. В играх на смену жесткой проблематизации пришли кураж, абсурд и осмеяние. "Осмеянный миф уходит и никогда не возвращается".

Второй этап - создание (освоение). "Опустошенному участнику игротехнически-методологическими силами закладывается в голову новая мифопрактика" (Приведенное в работе [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах] подробное описание технологии мы опускаем как малоинтересное предполагаемому читателю). Исполнители - внешние игротехники или методологи. В крайних случаях при этом происходит своего рода “зомбирование”, основательно мешающее в дальнейшем живому контакту с людьми. Поэтому предпочтительнее, чтобы "человек из всего хаоса внутреннего и внешнего опыта сам для себя формировал новый способ восприятия и действия". При этом для него основным средством различения разных мифопрактик (миров?) становится свое-чужое, а не правильное-неправильное". Возникает основа для конструктивного взаимодействия с Иным. В первом случае человек служит навязанному извне мифу, который остается ему чужд, во втором – наоборот – миф служит человеку. Имея опыт внутренного мифотворчества, человек способен осуществлять его по мере надобности, приобретая этим дополнительную степень свободы.

Термин "миф" употребляется автором рассматриваемой статьи [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах] в том значении, в котором он сохраняет работоспособность в рамках игротехнической практики. В этом залоге "мифом называется любой набор представлений, который определяет и организует образ восприятия и действия человека".

Проблемное месиво.

Конечно, и последнее из приведенных определений не является ни бесспорным, ни исчерпывающим. Просто мы фиксируем, что СМД-методология обратилась к категории мифа (в своем понимании) и даже сделала решительный шаг на пути превращения его в практический инструмент.

По-видимому, методологи с их сетевой организацией и конкурентно сложившимся "институтом полевых командиров" представляют наиболее деятельное и мобильное из интеллектуальных сообществ современности. Поэтому приводимые соображения адресуются в значительной степени именно им.

1. Срок жизни игротехнического "мифа" ограничен продолжительностью игры и не слишком длительного (обычно от нескольких месяцев до года) послеигрового периода. С 79 года разными командами были проведены тысячи оргдеятельностных и подобных им игр. Каждая из них вносила в социум некоторую локальную инновацию. Результат игры порождал затухающий во времени процесс, если только не превращался тут же в орудие местной политической игры, которая вызывала скорый передел заказавшей ее структуры. Последствия инноваций в отношении организации деятельности каждой из дочерних структур также сглаживались во времени. Таким образом, создание (проектирование? выращивание?) устойчивого, долгоживущего мифа является проблемой практики ОДИ. Сходная проблема возникает в практике консалтинга, психотерапии и т.д.

Поскольку СМД-методология не оперирует временными категориями, проблема продолжительности существования мифа не могла быть в ее рамках даже поставлена. Существующий аппарат СМД-методологии не адекватен прблеме "износоустойчивочти" мифа. Но, не имея средств для отслеживания динамики мифа во временной перспективе, СМД-методология обладает богатым арсеналом средств для организации деятельности по всестороннему изучению и преобразованию чего бы то ни было, и мифа в том числе.

2. Наряду с этим в социуме встречаются иные, более устойчивые, возникшие как эволюционно, так и революционно, явления, квалифицируемые исследователями в качестве мифов (благо, что категория мифа в культуре не имеет четких границ):

- поверия, религии, старые и новые секты, духовные учения с институтом последователей;

- обычаи, традиции, обыкновения;

- локальные, глобальные, корпоративные культуры;

- идеологии, общественные строи, хозяйственные уклады;

- общественные движения;

- спрос и потребление рекламируемых определенным образом товаров и услуг;

- имиджи политических деятелей и партий;

- образы жизни, стили существования;

- социокультурные иституты спорта; образования, здравоохранения, моды, юстиции.

Существуют также устойчивые явления, которые мифами называть не принято: семья, коллектив, нация, соборность, государство и т. д.

Разработанными до сих пор средствами точных и гуманитарных наук, СМД-методологии, социальной инженерии и т.д. по отдельности не удается за редким исключением создать искусственные мифы, сопоставимые по устойчивости и долговечности с мифами, возникшими в социуме без их сознательного участия и прошедшими суровый естественный отбор. Если миф все-таки "случается", никто не в состоянии припомнить, как это произошло. Современные руководства по рекламе, имижд-мейкингу и т.д. оставляют впечатление поваренной книги. Они не ставят задач, превосходящих кратковременное манипулирование общественным сознанием. Почему оказались "долгожителями" те мифы, а не другие, как они функционируют, КАКИМ ОБРАЗОМ ВОСПРОИЗВОДЯТСЯ В ВЕКАХ - остается неясным.

Таким образом, за пределами ОДИ, в социуме создание устойчивого мифа в принципе возможно, но в настоящее время является не только технологической, но прежде всего теоретической проблемой.

3. Несмотря на предпринимаемые средствами массовой информации усилия, с начала 90-х годов не удается преодолеть широкое распространение "отмененной" идеологии на 1/6 части земной суши. Здесь зафиксировано весьма важное свойство мифа. После того, как по некоторым причинам прекратилась внешняя энергетическая накачка, миф, проявляющийся в данном случае в виде массового мировоззрения, продолжает автономно существовать в течение длительного времени несмотря на мощную "контрпропаганду". Именно устойчивость отличает миф от других социальных явлений. Проблемой является демонтаж отработанных мифов, массовое или "поштучное" освобождение из них членов социума начиная с себя лично.

4. Проблемой является осознание мифа как первая стадия работы мифодизайнера с ним и как решающая стадия отношения с ним самого носителя мифа.

5. Не только технической, но и этической проблемой является диагностика мифа.

6. Базовой проблемой является осознание природы и места мифа в онтологической картине мира. Не имея исходной модели, не проведя исходной тематизации, СМД-методологии затруднительно играть свою организующую роль. Пока тематизация не проведена, ей оставалось бы давать указания типа "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что", хотя представления о том КАК идти и КАК нести были бы построены безукоризненно.

Читатель, несомненно, заметил, что пункты настоящего раздела расположены в порядке нарастания важности. "…к главному всегда идешь пятясь; в последнюю очередь появляются именно наиболее общие вещи" [Л20 Фуко М. Забота об истине].

Общее непонимание желательного направления развития практики мифа и недостаточная эффективность практики существующей объясняется слабостью теории. Ныне используемые представления о мифе не являются удовлетворительными, вследствие чего изготовители плодят упомянутые "псевдомифы". Их взаимная несовместимость, беспорядочность, избыточность и неосознаваемые последствия порождают море социальных и личных проблем. Необходимо новое, более полное представление о мифе. Оно является наиболее действенным средством защиты от манипулирования. Именно адекватное представление о природе этой сущности отличает мифодизайн от мифоложества.

Акт интуиции

Под влиянием распространившейся в мире научной парадигматики наше сознание оказалось "разграфленным" на отдельные топики. В каждый момент времени мы работаем в одной и только одной из них. Рассматривать одновременно несколько топик не принято. Поэтому миф, не будучи локализован целиком ни в одной из последовательно рассматриваемых нами топик, оказывается неуловимым.

Миф есть сущность большей размерности по сравнению с областями понятий наличных наук, практик и методологий. Накопленные в культуре материалы по мифу суть его проекции, следы на совокупностях представлений конкретных наук, практик, культур.

Конкретизация основной проблемы

Поскольку миф локализован ФРАГМЕНТАРНО на разнородных носителях (в том числе, на людях и их отношениях), возникает проблема "выследить" миф по его проекциям, РЕКОНСТРУИРОВАТЬ миф по следам.

В культуре следами мифа могут оказаться, например, "такие дискурсы, которые – по ту сторону их формулирования – бесконечно сказываются, являются уже сказанными и должны быть еще сказаны" [Л21 Фуко М. Порядок дискурса], а также сны, ритуалы, сургучные печати, великие стройки, форменные пуговицы, факелы для шествий, отблески костров, трепет знамен, художественные стили, звуки духовых оркестров и.др.

Подход

Для решения этой проблемы используем системно-антропологический подход.

Системность подхода - в том, что миф полагается системой в смысле, придаваемой этой категории в рамках СМД-методологии, предписывающей рассматривать в качестве системы совокупность процессов, структур связей, набора функций, материала и его организованностей. Приведенной трактовкой категории системы мы обязаны Г.П.Щедровицкому [Л22 Щедровицкий Г.П. Два понятия системы]; заметим, что ее значение выходит далеко за рамки СМД-методолгии. Системный анализ претендует на эффективность в отношении любых конкретных наук и рациональных практик. Видение процессов делает подход естественным для аналитиков, консультантов, методологов, игротехников.

Антропологичность подхода - в том, что при полагании фона, т.е. при компоновке плацдарма построения мифа как идеальной сущности стягиваются те совокупности представлений конкретных наук, практик, методологий, которые необходимы для объяснения существования человека. Такой подход естественен для психологов, антропологов, социологов, культурологов и других гуманитариев.

Заявленный системно-антропологический подход предполагается использовать для того, чтобы положить интересующую нас идеальную сущность. При обращении к субьект-объектному, деятельностному или иному подходу она может играть роль объяснительной модели.

Перевод основной проблемы в задачу

Произведем реконструкцию мифа как идеальной интегрированной сущности по ее проекциям на условные “плоскости” (или “подпространства”), под которыми понимаются совокупности представлений наиболее значимых наук, практик и методологий, имеющих отношение к человеку. При этом миф полагается сущностью более высокой размерности по отношению к каждой из его рассматриваемых проекций. Предполагается, что взаимодействовать с мифом будет возможно посредством разработанной в дальнейшем компоновки операционализмов используемых подпространств низших размерностей.

Полагание фона

Миф пронизывает границы. В том числе, - границу индивидуальности. Тогда при реконструкции он предстанет перед нами некоторой субъект-объектной композицией. Поэтому фон для полагания мифа должен включать как внутренний мир человека, так и внешний.

В качестве базовых проекций мифа изберем, с одной стороны, его проекции на внешний мир человека, с другой стороны - проекции на внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознательное). Заметим, что перечисленные при первичном анализе дискурсов представления ложатся именно в эти топики.

Интересно также сопоставить их набор с набором "полярных теоретических представлений" о человеке, послужившим отправным пунктом работы Г.П. Щедровицкого "Человек" как предмет исследований": 1.человек как предмет социальной системы; 2. отдельный человек со свойствами, почепрнутыми из эмпирического анализа; 3. Человек как биологическое существо [Л23 Щедровицкий Г.П. "Человек" как предмет исследований]. Аналогия исходных конфигураторов наводит на мысль, что ГП исследовал скорее не человека, а следы мифа о нем.)

Оставим за собой право в дальнейшем выделять в составе как внешнего, так и внутреннего мира человека любое количество необходимых для работы топик. Например, пространство внешнего мира может быть расслоено на подпространство социального и подпространство культурного. А пространство внутреннего мира может быть представлено в виде "слойки" множества экземпляров конкретных индивидуальных миров, мощностью пакета которых обеспечивается всеобщность полагаемого мира, переходящая в “объективность”, а то и в объективность.

Под индивидуальным сознанием мы будем понимать организованность индивидуального идеального материала, возникающую при соприкосновении индивидуалтьности с процессами коллективной мыследеятельности. [Л24 Алексеев Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания].

Под личностным бессознательным будем понимать совокупность психических процессов, актов и состояний, не представленных в сознании субъекта [Л25 Философский энциклопедический словарь. Ильичев Л.Ф. ред.].

Условно изобразим названные n совокупностей представлений в виде n (пока трех) взаимноперпендикулярных плоскостей, собрав их в единый базис-конфигуратор интегрального мира (Рис.1). Линии пересечения плоскостей (границы подпространств) назовем ребрами или осями. Опорный базис открывает дорогу инструментализмам анализа и синтеза мифа. Чтобы предостеречь читателя от излишней натурализации и подчеркнуть различие с декартовыми осями, кратко охарактеризуем их природу.

Пересечение плоскостей внешнего мира и индивидуального сознания образуют ось социального перформанса. Под социальным перформансом понимается исполнение индивидами социальных ролей. Точки этой оси со стороны подпространства внешнего мира есть социальные роли, они же со стороны индивидуального сознания суть социальные ниши. Таким образом, число точек этой оси является счетным, но пока не упорядоченным.

Пересечение плоскостей индивидуального сознания и личностного бессознательного образует ось предсознания. Положение этой границы нестабильно. Оно меняется в зависимости от суточного цикла и состояния психики. Из точек, относящихся к этой оси можно уверенно идентифицировать припоминаемые сны, а также ситуации "дежавю" (субъект узнает их, но не может воспроизвести контекст, поскольку он скрыт в бессознательном). Таким образом, число точек этой оси нестабильно и не определено. Охарактеризовать эти точки со стороны личностного бессознательного затруднительно.

Пересечение плоскостей личностного бессознательного и внешнего мира образует ось коллективного бессознательного. Юнг определял коллективное бессознательное как часть индивидуальной психики, содержащую архетипы ("психические содержания, события из которых не имеют своего источника в отдельном индивиде, обнаруживающие свое присутствие посредством символических образов" [Л26 Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее]). Аргументом в пользу локализации коллективного бессознательного именно в этой области базиса служит утверждение Юнга, что последнее "представляет собой своего рода психологический эквивалент окружающего мира и поэтому постоянно проецируется на него" [Л27 Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях"]. Среди точек этой оси со стороны внешнего мира выделим архетипы, а со стороны личностного бессознательного - соответствующие им типовые ситуации. Число архетипов равно числу типовых жизненных ситуаций и, таким образом, является счетным, а, может быть, и конечным. Между ними лежат точки, соответствующие нетипичным ситуациям.

Введение некоторого отношения порядка между известными архетипами, назначение характеристик точек промежуточных интервалов рассматриваемой оси и постановка проблемы психометрии архетипа ("архетипометрии") могло бы способствовать конституированию мифодизайна в качестве практики.

В области бессознательного лежат источники энергии субъекта. Естественно, нетипичным ситуациям соответсвуют более вялые ответы со стороны бессознательного, чем ответы, инициируемые архетипами. Число нетипичных ситуаций также является счетным. Коллективное бессознательное с коренящимися в нем архетипами согласно исследованиям психологов [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов] недоступно влиянию сознания на обозримых временных интервалах. Единственный способ сотрудничества с ним - подключение к источникам психической энергии, маркируемым архетипами.

В инструментальных целях может быть введено шкалирование осей базис-конфигуратора в зависимости от существа решаемых прикладных задач - например, в соответствии с психологической ценностью сущностей, представляющих точки осей, в соответствии со степенью свободы предпринимаемого движения от некоторых ограничений и т.д.

Точка начала координат имеет особый статус: здесь нет социальной ниши, социальной роли, ситуации "дежавю", архетипа, спонтанной, разумной или рефлексивной реакции. Роль этой точки будет обсуждаться ниже.

Замечание о формальной архитектонике интегрального мира

От исходной логической оппозиции внешнее-внутреннее мы переходим (разделив внутреннее) к системе трех подпространств: внешний мир-индивидуальное сознание- бессознательное (рис.1). Третье подпространство согласно законам формальной логики должно трактоваться, с одной стороны, по отношению к индивидуальному сознанию как внешнее во внутреннем, с другой стороны, по отношению к внешнему миру человека как внутреннее во внешнем, причем эти трактовки относятся к одной и той же сущности. Первой трактовке мы приписываем смысл личностного бессознательного, второй трактовке – смысл коллективного бесознательного и сосредотачиваем его на границе третьего подпространства с внешним миром. В исторической ретроспективе тождество двух указанных трактовок некогда существовало, но затем в процессе эволюции в среде бессознательного сформировались и были закреплены естественным отбором архетипы, составляющие коллективное бессознательное.

Замечание о динамике

Первой реакцией на упоминание о динамике в образованной аудитории бывает упрек в механистичности. Действительно, динамика известна каждому школьнику как раздел механики, посвященный изучению движения материальных тел под действием приложенных сил. Но, кроме этого, уже давно говорят, например, о динамике в музыке, о динамической психологии, климатологии, о динамике численности популяций, о динамизме как взгляде на мир, о социальной динамике, о динамических закономерностях, о динамике как изменчивости в противоположность статике или неизменности и т.д.

К нашим дальнейшим рассуждениям ближе будет понятие динамической системы в широком смысле как произвольной системы, описываемой дифференциальными уравнениями некоторого вида. Мы не собираемся использовать в данной работе математический аппарат. Но для нас важно, что поведение динамической системы может быть зафиксировано траекторией движения изображающей точки в некотором пространстве. Если нам удастся связать миф с некоторой траекторией, то мы оставляем за собой право использовать аналогии этой кривой с траекторией изображающей точки динамической системы. Например, представление о том, что изменение некоторых свойств (параметров) системы может превратить замкнутую траекторию изображающей точки в разомкнутую (и обратно) [Л28 Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений]. Другие "математические факты" нам здесь вряд ли потребуются.

Реконструирование "мифа" как идеальной сущности

Будем именовать искомую идеальную сущность "мифом", хотя объем содержания выстраиваемого здесь понятия может не совпадать ни с одним из известных в культуре.

Во введенном n-мерном пространстве будем полагать миф устойчивой самовоспроизводящейся СИСТЕМОЙ.

Поэтому материалом для ее реконструкции избираем только устойчивые явления. Если повторяемость явления зафиксирована, можно предположить что мы имеем дело с проекцией мифа на некоторую совокупность представлений. Миф - повторяемое, устойчиво узнаваемое явление во множестве своих вариантных воплощений. Миф объективно воспроизводится в социуме с участием субъектов. Следовательно, в обозначенном пространстве интегральный мифоморфный процесс имеет замкнутую пространственную траекторию, имеющую свою область притяжения (что предотвращает размывание мифа с течением времени). Соответствующий этому мифу процесс функционирования может проецироваться хотя бы на одну плоскость построенного нами базиса в виде замкнутой кривой. Процесс существует одновременно во всех точках своей траектории, но нашему восприятию доступны только его "следы" на системах представлений наличных наук и практик.

Поскольку мы полагаем миф системой, то кроме мифоморфного процесса, на каждой из образующих базис плоскостей (в каждом из образующих базис подпространств) мы должны выделить остальные топики системы: обеспечивающие данный процесс функциональные структуры, морфологии, материалы и организованности этих материалов, вызванные протеканием мифоморфного процесса [Л22 Щедровицкий Г.П. Два понятия системы].

В проекции на отдельное подпространство (изображаемое на схеме плосткостью) миф может не давать устойчивую систему. Ведь проекция системы на произвольное подпространство не обязана составлять целостность, обеспечивающую ее функционирование.

Заметим, что надпредметный пафос СМД-методологии направлен, скорее, на анализ и установление различений, чем на синтез: "Сравнивать между собой явления, относящиеся к различным сферам, с тем чтобы найти в них общее, бессмысленно. Задача, наоборот, состоит в том, чтобы выделить те существенные различия, которые образуют специфику каждой сферы, и связи между ними, характеризующие законы развития и функционирования мышления" [Л29 Щрдровицкий Г.П. О различии понятий "формальной" и "содержательной" логик]. Нам оставалось "перевернуть бинокль обратной стороной", т.е. РАСШИРИТЬ УГОЛ ЗРЕНИЯ и выстроить явления, относящиеся к различным сферам, в единую замкнутую цепь.

При дальнейших исследованиях уместно будет спросить - в какой степени использованные в качестве условных плоскостей базиса области понятий наличных наук, практик и методологий сами являются продуктами мифов или даже их композициями? Конечно, в начале движения нужны хоть какие-то стартовые ориентиры. И все же, не получится ли так, что мы используем одну и ту же сущность и в качестве рассматриваемого предмета, и в качестве рамки?

На некотором шаге нисхождения от конкретного к абстрактному любая рамка и любой предмет рассмотрения неизбежно попадут в один и тот же класс. Но все же не принято рассматривать философию в рамках философии, социологию в рамках социологии, методологию в рамках методологии? Оставив последний тройственный вопрос без ответа, заметим, что в данной работе рассматривается динамический процесс в рамках, заданных в первую очередь структурами, организованностями и другими статическими сущностями. Динамическое рассматривается в рамках статического, такого различения достаточно, чтобы одну из данных сущностей считать рамкой, а другую - предметом рассмотрения.

Возвращаясь к п.6 раздела "Проблемное месиво", заметим, что онтологическая картина мира - при условии, что она устойчива - может трактоваться как облако мифов.

Герменевтическая интерпретация

Произведенное полагание идеальной сущности можно интерпретировать как акт понимающего (герменевтического) анализа, если совокупность использованных феноменов социума считать единым обобщенным текстом. Такая трактовка снимает вопрос об объемлющей онтологической картине, в рамках которой произведено полагание. [Л30 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики].

Функционирование мифа

Юнг связывал древний миф с культурным оформлением в индивидуальном сознании архетипа, актуализируемого в коллективной практике через паттерны поведения [Л7 Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов]. Напомним, что архетип принадлежит коллектиному бессознательному ("объективной психике"), определяемому врожденной морфологией мозга.

Впрочем, для наших выкладок безразличен механизм трансляции архетипов; важно, что они существуют[2]. Для функционирования мифа на наш взгляд существенно, что есть некоторая область внутреннего мира человека, недоступная непосредственному рефлексивному осознанию, в которой реакции на состояние сознания и события внешнего мира могут задерживаться и накапливаться; она к тому же содержит ряд устойчивых фокусов, имеющих свойство непосредственно стимулировать человеческую активность.

Внешний мир приводит индивида в типовую ситуацию, в которой актуализируется некоторый архетип, обеспечивающий энергетику мифа. Бессознательный ответ индивида вовлекает его в коллективные действия, которые осознаются в виде судьбы, рока и т.д., поддерживают актуализированный тип социальной практики, который приводит его в ту же или иную типовую ситуацию, возбуждающую тот же или иной архетип. Если процесс сложился, члены социума подчиняются ему как естественному порядку вещей. Замкнутые траектории описанного типа (Рис.2) в проекции на совокупность представлении антропологии фиксируются антропологами в качестве мифов. На нижеприведенных рисунках следует видеть не объемную n-мерную замкнутую траекторию, а набор n плоскостных проекций этой траектории.

Архетипические мифы не исчерпывают перечень устойчивых явлений. Поэтому правомерно предположение, что реконструированная выше траектория мифоморфного процесса не является единственно возможной. К тому же эволюционная теория развития человека предполагает наличие механизмов филогенеза всех без исключения его составляющих, в том числе, и архетипов. При этом механизмами формирования объективной психики должны служить только устойчивые, повторяемые явления - например, мифы, обладающие замкнутыми траекториями, отличными от описанных. Затем (по мнению психологов) в процессе эволюции человека функции ответов на типовые ситуации закрепились наследственно передаваемой морфологией мозга, ныне известной в качестве архетипов.

Какова же эта мифоморфная неархитепическая траектория?

Наметим разворачивание интегрального мифоморфного процесса из следующих соображений. Процессы, протекающие в выделенных нами плоскостях, взаимно обусловлены. Укажем способ перетекания мифоморфного процесса с плоскости на плоскость. Процесс, протекающий во внешнем мире, запускает некоторый процесс в личностном бессознательном. Далее, процесс в личностном бессознательном запускает процесс в индивидуальном сознании. Процесс в индивидуальном сознании запускает процесс проявления активности индивида во внешнем мире. В целом мифоморфный процесс является гетероморфным: на различных участках своего цикла он имеет разную природу, разворачивается на разном материале, в разных структурах. В частности, в "слойке" подпространств индивидуального сознания понятие мифа позволяет выделить объективный личностный материал, некоторое "коллективное сознательное" и наблюдать формирующий его процесс "когерентного мышления". Условное начало мифообразующего процесса может лежать в любой точке его замкнутой траектории. Возможен и цикл с обратным направлением движения (здесь мы отвлекаемся от той истины, что сознание работает только с интерпретациями ощущений от внешнего мира, "отфильтрованными" бессознательным). В качестве механизма связи между индивидуальным сознательным и личностным бессознательным укажем на принадлежащий Юнгу закон психической компенсации, согласно которому любое свойство психики, выявленное на уровне сознания, компенсируется противоположно направленным свойством в сфере бессознательного.

Направление движения в цикле может служить основанием для условного деления мифов на "правые" и "левые". Они различаются типом детерминации активности субьекта (сознательная или бессознательная). Как мы видели на примере мифов Юнга, возможны процессы с периодической сменой типа детерминации - периодическим "реверсом" (доплонительное обсуждение этого явления проводится ниже).

Прохождение вектором мифоморфного процесса оси предсознания может фиксироваться субъектом как запомнившийся сон, озарение, эвристическая реакция (со стороны индивидуального сознания), либо в виде неосознаваемой установки на определенную ориентацию его личностного бессознательного.

Прохождение вектором мифоморфного процесса оси социального перформанса фиксируется субъектом как своя собственная разумная ментальная реакция и/или собственная рефлексивная ментальная реакция, оно же фиксируется окружающими как разумное действие субъекта и/или рефлексивное действие субъекта, как исполнение персонажем свой роли в мифе или как его выход за рамки роли. Благодаря наличию неподвластной контролю рефлексии траектория процесса в этой точке может претерпеть непредсказуемые изменения. Вот почему осознание, рефлексия, могущие разрушить замкнутость мифоморфного процесса, а с ним и самый миф, являются наиболее мощными средствами демифологизации. Личности, склонные к рефлексии, менее подвержены воздействию мифов. Впрочем, если субъект квалифицирует происходящее с ним как миф, то последствия такой квалификации зависят от того, что субъект разумеет и чувствует за этим словом. Осознав факт своего участия в мифе, меняя отношение к мифу и своему участию в нем, человек получает возможность освободиться от мифа. Таков путь решения одной из поставленных в статье проблем.

При прохождении оси архетипов вектор мифоморфного процесса претерпевает частичное отражение. С точки зрения окружающих возникает бессознательная спонтанная реакция [как прицельная, т.е. по обратному направлению хода процесса, так и рассеянная, поскольку ситуация, как правило, бывает не чисто типической]. Проникающая составляющая мифоморфного процесса бессознательно воспринимается субъектом как программирование его личностного бессознательного. Если отражение преобладает над проникновением, то вектор мифоморфного процесса может изменить направление на обратное. Произойдет "реверс".

Представленные здесь траектории существуют в логическом времени. Они никоим образом не являются имитациями реальных мифоморфных процессов.

Траектория процесса функционирования мифа может иметь точки пересечения (подходить с разных направлений к некоторой особой точке намеченного нами пространства), тогда она напоминает по форме листок клевера. Будем для простоты называть такой процесс клеверным, и соответствующую ему систему – клеверной. Клеверная траектория, проходящая через нулевую точку, характеризует свободно творимый субьектом миф (Рис.3, 4).

Нулевая точка, начало координат играет в базис-конфигураторе интегрального мира особую роль. Нет ничего, что бы предопределило направление движения исходящего из нее мифоморфного процесса. Это - точка источника или точка свободной воли. Благодаря ее наличию каждый из нас способен творить мифы по собственному произволу. В этом случае траектория мифоморфного процесса выходит из нулевой точки.

Можно себе представить и другой случай замкнутой пространственной кривой, которая не имеет точек самопересечения, и проекция которой на каждую базовую плоскость может быть не обязательно замкнутой траекторией. Заметим, что такая траектория пересекает ось коллективного бессознательного, как правило, в точке нетипичной ситуации. Если мы вовлечены в такой миф, то не мы его создавали: мифоморфная траектория минует нулевую точку (Рис.5).

Метафизика мифа

Хайдеггеровское человеческое присутствие есть, по-видимому, один из первичных, базовых мифов. "Присутствие расположено прежде возможностей, которые оно не предвидит. Оно подвержено перемене, которую не знает. Оно движется постоянно в ситуации, которою не владеет." [Л31 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики] Вряд ли удастся выявить хоть несколько мифов, предшествующих присутствию.

Понятие о замкнутой траектории мифоморфного процесса (рис.5), "сканирующей" весь объем интегрального мира, позволяет скромно указать философии ее скромное место, то есть выделить наглядное соотношение между человеческим присутствием и метафизическим философствованием. Последнее есть ЧАСТЬ присутствия, протекающая в пределах индивидуального человеческого сознания. Но не забудем, что сами понятия, в том числе, понятия предельные, "имеют хождение" только в пределах этого сознания. Они – только эфемерные цветы оранжереи сознания, только ограниченный пределами этой оранжереи участок течения присутствия, хотя и стремятся В ПРЕДЕЛЕ отразить (и неизбежно преломить!) человеческое присутствие целиком. Метафизическое философствование вечно тщится исчислить "квадратуру" мифа человеческого присутствия. Мирообразующие понятия суть следы, экскременты мирообразующих мифов в моем или Вашем сознании.

Это только с точки зрения философа "философствование есть основное событие присутствия" а не одно из вполне равноправных составляющих его. Ведь прежде всего “…человек в качестве человека экзистирует…” [Л31 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики], а не философствует.

Что может быть первичнее присутствия? Разве что миф о единстве, неразрывности, взаимной обусловленности присутствия и отсутствия, жизни и смерти, бытия и небытия. Эту-то нижнюю карту в колоде, этот “донный” миф и уместно назвать истиной, а построенную на ней стратегию - абсолютной.

Междисциплинарная кооперация

ЗАМКНУТОСТЬ обсуждаемой траектории является ключевым моментом для организации межпредметного взаимодействия в рамках мифодизайна.

Известное неприятие психологии СМД-методологами обычно аргументируется фрагментарностью и принципиальной несоотносимостью многочисленных психологических теорий. Ведь сами столпы психологии заявляют: "…мы не знаем, чем именно бессознательное является в действительности. Мы знаем лишь его парадоксальные проявления" [Л27 Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях"]. Так что же практичнее - иметь представление о парадоксальности прявлений бессознательного, накапливать и учитывать соответствующий эмпирический материал, или полагать бессознательное, а заодно и психологию не существующими? Здесь предлагается первый путь. Взаимодействуем же мы, например, с погодой несмотря на парадоксальность ее проявлений.

Практика ОДИ показала, что своими средствами СМД-методология не в состоянии создавать "долгоиграющие" мифы (устойчивые мифоморфные траектории) за исключением, разве что, мифа самой СМД-методологии. Поэтому установление предлагаемой кооперации представляется целесообразным экспериментом. Здесь от психологии и социологии требуются не всеохватность и кристалльная стройность теоретических построений, а обеспечение конкретных технических функций: управление конфигурацией мифа (рис.2-5), грубая и тонкая настройка мифоморфного процесса по опорным точкам на осях базис-конфигуратора, определение направления разворачивания мифа (т.е. типа детерминации поведения индивида) и т.д. То есть, введение в рамках кооперации психологического (психотехнического) и социологического предельных горизонтов является контролируемым. На первый взгляд кажется, что эти горизонты всегда могут быть ограничением функций сжаты до безопасных для СМД-методологии пределов.

По-видимому, наиболее эффективным из средств координации межпредметных исследований является организационно-деятельностная игра. Основой проекта предлагаемой в данном разделе ОДИ по мифодизайну может послужить "шахматка взаимных запросов" заинтересованных наук, практик и методологий по поводу мифа.

Например:

Табл.1

М И Ф

1. СМД-методология

2. Психология

3. Социология

1. СМД-методология

1.1. СМД-методология о мифе

1.2.a.

1.2.b.

1.3.a.

1.3.b.


2. Психология

2.1.a.

2.1.b.

2.2. Психоло-гия о мифе

2.3.a.

2.3.b.


3. Социология

3.1.a.

3.1.b.

3.2.a.

3.2.b.

3.3. Социо-логия о мифе


Клетки этой (напоминающей форму записи тензора) таблицы служат для фиксации взаимных запросов наук, практик и методологий на проведение конкретных исследований по мифу, а также для фиксации предоставляемых результатов, для построения соответствующего мифу научного предмета, для компоновки монопредметных операционализмов в полипредметные. И главное - для формирования схемы метода исследования, соответствующего сущности мифа.

Принципиально важен вопрос - в какой мере коллективное действие (ОДИ) может продуцировать индивидуальную оспособленность средствами распознавания, диагностики мифа и выхода из него.

ЗАМКНУТАЯ мифоморфная траектория оказывается "нитью Ариадны". Придерживаясь ее, психологи смогут обосновывать теоретически и обеспечивать практически надежную блокировку или приемлемую "кучность попаданий" субъекта или группы из заданной социальной ниши на заданный архетип и обратно с целью их взаимной воспроизводимости. Полезен будет возможно более полный "гербарий" архетипов. Аналогично социологам предоставляется возможность теоретически и практически обеспечивать движение или торможение между конкретными социальными ролями и типовыми ситуациями. Потребуется систематизированный "гербарий" социальных ролей и ситуаций. Казалось бы, далее по накатанной колее, набирая скорость, ОДИ летит к плодотворному результату.

Так что же, миф исчислен, тайна его убита, и человек превратился в управляемое мясо? Ничего подобного. Прочерченный путь упирается в принципиальные сложности подобно построению Вавилонской башни. Если бы реализация была простой, она бы состоялась 1000 лет назад. "Любое проявление архетипа делает ситуацию критической, так что невозможно предвидеть ее развитие. Как правило, оно зависит от реакции сознания. Во время коллективных проявлений архетипов всегда существует большая опасность массовых движений, и катастрофы можно избежать только в том случае, если воздействие архетипа "перехватывается" и ассимилируется достаточно весомым большинством отдельных личностей." Так, архетип языческого бога Вотана вызвал к жизни нацизм в Германии [Л32 Юнг К.Г. Психология нацизма]. Современные политики дорого дадут, чтобы докопаться до "спускового крючка" народных архетипов.

Еще раз сравним работающую мифотехнологию с расщеплением атома. Что ж, отрицательный результат - тоже результат.

Не стоит без крайней надобности "шевелить" архетипы Но, может быть, можно прогнозировать степень их активности, как мы "научились" это делать в отношении погоды или спящих вулканов? Например, за состоянием коллективного бессознательного должна надзирать какая-нибудь федеральная служба сновидений. Что, например, могло бы означать, что из всех стран мира только в России население видит во сне политических деятелей? На каком основании? С какими намерениями? Что из этого может проистекать?

Юнг диагностировал архетип Вотана еще в 30-е годы, но не существовало (и не существует) средств предсказать путь развития фашизма. ПОВЕДЕНИЕ РЕФЛЕКСИВНЫХ СИСТЕМ НЕ ПРОГНОЗИРУЕТСЯ РЕГУЛЯРНЫМИ СРЕДСТВАМИ.

Харибда социологии угрожает исследователям не меньшими опасностями, чем Сцилла психологии: "Социологические закономерности не имеют аксиоматической силы и зависят от широкого культурного контекста, изменяясь от одного общества к другому… Индивидуалистические общества отличаются от коммунитарных…". [Л33 Портянкин Б.А. Размышления о микро- и макросоциологии]. Насколько же сложна социология переходных периодов!

Очевидно, длительность процесса овладевания мифом имеет принципиальное значение. Опасно делать это быстрее, чем мы поймем, как использовать полученное. Поэтому хорошо и даже спасительно, что наши попытки подхода к мифодизайну пока неуклюжи, и до экспериментальной истории нам далеко. Человек существует пока и поскольку до конца не познан. Абсолютное познание человека есть абсолютное уничтожение его. Тогда есть ли механизмы "автоматического" поддержания безопасного уровня незнания человеком самого себя, подбные описанному Маркесом в романе "Сто лет одиночества" или Стругацкими в повести "За миллиард лет до конца света"? Или мы начали очередной "чернобыльский" эксперимент? Какова критическая масса знания человека о самом себе? Может быть, человечество инстинктивно пришло к практике РАСПРЕДЕЛЕННЫХ ЗНАНИЙ, чтобы не допустить критической концентрации их в одних руках?

Допустим, мы достигли совершенства в мифодизайне или совершили существенное продвижение. Это означает, что человек, в том числе, мифодизайнер, да и весь социум стали абсолютно пластичны. Куда ж нам течь? На этот вопрос вряд ли кто-либо готов серьезно ответить. Ведь мы только-только успели осознать некоторые крайности, которых твердо хотим избежать. И решили, что игра стоит свеч.

Если социологи и психологи не помогли нам оседлать миф, они, быть может, смогут описать и купировать психологическую ситуацию неудачника-к-счастью. Ведь работа с мифом есть "на самом деле" РАБОТА ПОНИМАНИЯ СЕБЯ. Здесь включается своего рода кольцевая этическая логика, обусловленная строением объекта познания, включающего субъект познания (матрешечная структура).

По методологической традиции приведем приличествующую случаю байку.

Кукольный театр Филиппа Жанти

В Москву приехал кукольный театр Филиппа Жанти. Открывается занавес, на сцену выходит марионеточный Пьеро. Он расхаживает по ярко освещенной сцене, глазеет по сторонам, делает ручкой кому-то в зале и вдруг замечает, что к руке привязана нитка. Он прослеживает ее взглядом, пробует двигать рукой в разные стороны, чтобы осознать механику, и вдруг сразмаху обрывает нить. Рука виснет плетью. Он разгуливает себе дальше, замечает нитку, привязанную к ноге. После аналогичных манипуляций обрывает и ее. Так он последовательно обрывает все нити, пока не остается последняя, привязанная к голове. Он долго смотрит вверх, следует отчаянный рывок - и он валится на арену мешком тряпок.

Занавес.

(Рассказано А.Г. Сергиным).

Конденсация смыслов: подступы к определениям

В процессе своего разворачивания множество мифов формирует человека, человеческие общности, организации, культуры в их взаимосвязи.

Миф является "первой предметной реальностью" по отношению к человеку, социуму, культуре.

В онтологическом залоге миф есть форма взаимного употребления человека и социума, форма организации опыта такого употребления.

В инструментальном залоге под "мифом" мы будем понимать обладающую устойчивостью и воспроизводимостью систему трех взаимосвязанных, взаимообусловленных и взаимодействующих составляющих, каждая из которых принадлежит одной из следующих областей: коллективная практика во внешнем мире, индивидуальное сознание, личностное бессознательное.

Природа нашего последующего воздействия на миф зависит от того, на какие функциональные плоскости мы его спроецировали. Число их может быть увеличено в соответствии с инструментальной целесообразностью.

Соотношения с продвинутыми дискурсами

Аналитическая психология [Л26 Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее] выделяет в индивидуальном сознании следующие расположенные в порядке удаленности от внешнего мира индивидуума структуры: персона, эго-комплекс, другие комплексы и тень; а в бессознательном - личностное бессознательное, анима (анимус) и, наконец, коллективное бессознательное. Миф характеризуется процессом, "вертикально пронизывающим" все эти слои, входящим с ними во взаимодействие и определенным образом организующим их. Таким образом, миф – это динамическая, а не объектная система. Мифы зашнуровывают человека и социум в единое целое. Именно мифы, пронизывающие структуры внутреннего мира и социума представляют собой "скрепы, гарантирующие единство того мира представлений, внутри которого живет человек" [Л10 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы]. Иными словами, облако мифов формирует ЕДИНУЮ для индивида и социума "метрику", относительно которой становятся возможными ориентация и протекание как личностных, так и социальных процессов. Вне этой метрики невозможно проследить, как, перефразируя выражение анонимного студента Сорбонны 68 года, "структуры выходят на улицы" [Л1 Фуко М. Что такое автор?].

Соотносясь с терминологией Фуко, можно заметить, что миф проецируется на мир рассматриваемых этой научной школой структур как целостная, замкнутая совокупность диспозитивов. При этом из всего веера смыслов, вложенных автором в это понятие (в его дискуссии с лаканистами [Л34 Фуко М. Диспозитив сексуальности]) диспозитив понимается здесь прежде всего как радикально гетерогенный ансамбль ("включающий в себя дискурсы, институции, архитектурные планировки, регламентирующие решения, законы, административные меры, научные высказывания, философские, но также и моральные, и филантропические положения") с фиксацией сети связей (и их природы) между его элементами. В выстраиваемом нами контексте согласиться с осуществляемым Фуко приписыванием диспозитиву стратегической функции можно не всегда, поскольку, как будет показано ниже, творение мифа не всегда осознанно. Далее, если, по Фуко, "диспозитив всегда вписан в игру власти", то в нашем контексте власть сама по себе является мифом (чем объясняется ее "несубъектность" по Фуко [Л34 Фуко М. Диспозитив сексуальности]).

Известны пятиричные, двенадцатиричные, 64-ричные и другие базисы описания человека. Мифообразующий процеес можно развернуть и проследить и на таких базисах, что обеспечит богатую детализацию, но будет громоздким. Выше представлен минимальный необходимый для объяснения функционирования мифа набор подпространств.

Соотносясь с категориями виртуалистики [Л35 Носов Н.А. Психологические виртуальные реальности], отметим, что, субъективное восприятие мифа ближе к консуеталу, чем к виртуалу. Состояние психологического виртуала говорит о молодости мифа. Поскольку существование мифа, вероятно, не минует стадий, свойственных сферному представлению процесса, то целиком отнести его восприятие к консуеталу затруднительно. Да и стоит ли требовать, чтобы граница разделения чего бы то ни было по одному основанию совпадала с границей разделения по иному основанию?

Обратимся к фундаментальному обзору теорий мифа [Л36 Мелетинский Е.М. Мифологические теории XX века]. Отметим главное сходство и основное отличие разворачиваемой здесь концепции от обсуждаемого в обзоре корпуса теорий. Главное сходство выявляется при сравнении с анализом литературоведения XX века и заключается в выделении в качестве существенного (и даже основного) свойства мифа его повторяемости, цикличности. Основное отличие усматривается относительно системы философии мифа, разработанной Кассирером. Там мифология "является автономной символической формой культуры, отмеченной особой модальностью, особым способом символической объективации чувственных данных, эмоций". Вообще выделение мифа из культуры, декомпозиция культуры на миф и не-миф по признакам природы, структуры или функции, предшествующие его изучению, являются общим местом всего рассматриваемого корпуса теорий о мифе. Действительно, разграничениями выделяются виды и подвиды. В противоположность этому, в разворачиваемой здесь концепции миф предстает как нечто обыденное, непрерывно творимое и воспроизводимое человеком, творящее и воспроизводящее его, как "первоэлемент культуры, "клеточка" ее живой плоти.

Согласно учению Чань, "жемчужина истины должна быть найдена на рыночной площади".

Миф как динамическая целостность

Если в некоторой точке траектории произошел разрыв, то может разрушиться вся траектория или же она восполнится. О динамической устойчивости мифа свидетельствует наблюдение, что "никакой факт не способен изменить миф" [Л12 Лобок А.М. Антропология мифа]. Об этом же говорит крылатая фраза политика: "хотели как лучше, а получилось - как всегда". С другой стороны, поскольку миф - целостная динамическая система, любой фрагмент мифа не способен сколько-нибудь длительно существовать отдельно. Это - "росток" мифа. Цикл мифа достроится (миф "выйдет на орбиту"), или этот фрагмент окажется нежизнеспособным и "засохнет". Впоследствии его могут обнаружить и некоторым образом интерпретировать культурологи или психологи. Но смысл мифа - это общий смысл совокупности компонентов и их взаимосвязей, а не какого-либо одного из них, и даже не смысл всех компонентов, взятых по отдельности.

Диалог о смысле мифа

- Каковы бы оказались человек и социум, если, фигурально говоря, "соскрести" с них всю "позолоту" мифов?

- К счастью, это невозможно; но в принципе под этим слоем просто НЕТ НИЧЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО. Миф - синоним надбиологического в человеке и надстадного в социуме.

"Надо вообразить, что мир, в котором мы живем и существуют все вещи, есть мир мифический, что вообще на свете только мифы и существуют. Такая позиция вскроет существо мифа как мифа. И уже потом только можно заниматься гетерогенными задачами, например, "отвергать" миф, ненавидеть или любить его, бороться с ним или насаждать его" - советует А.Ф Лосев [Л37 Лосев А.Ф. Диалектика мифа]. Совет хорош, но, воспользовавшись им всерьез, мы выяснили, что гетерогенных задач как-то и не осталось.

Редукции мифа

А) Личностное бессознательное играет в динамике мифа роль инерционного элемента, т.е. отложенного ответа. Здесь просматривается аналогия с теорией динамических систем. Если инерционности нет, если процесс минует область личностного бессознательного, ответ на воздействие не имеет механизма накопления и концентрации, то в большинстве случаев осуществляется фиктивно-демонстративная практика, характерная для эпохи социализма. Для ее поддержания требовались колоссальные усилия спец. ведомств, пропаганды и непрерывная мощная накачка внешних материальных ресурсов. Дело делалось формально, "без души". Подобная система является редуцированным мифом, поскольку она не способна поддерживать себя автономно (Рис.6, траектория А). Как уже говорилось, устойчивы только замкнутые циклы, получающие питающую их энергию из источников личностного бессознательного.

Траекторией этого же типа обладает проектная деятельность, только она гораздо сложнее организована. Она представляет собой редуцированный миф, поскольку исключает обращение к бессознательному. “Любую деятельность… можно рассматривать как получение определенного продукта, соответствующего требованиям задачи или целям” [Л36 Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности]. Но ответы на вопросы о целях, ценностях, мотивах, УПРАВЛЯЮЩИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ лежат вне деятельности. Ценности причисляются к краеугольным камням социума, то есть, по определению, существуют длительно. Можно заключить, что они базируются на некоторых полноценных мифах. (Ср. с [Л14 Карцева Н. Общество, лишенное мифов]).

Вряд ли можно согласиться с утверждением, что “вне деятельности нет ни … знаков, ни предметов искусства; вне деятельности нет самих людей” [Л38 Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности]. Поскольку деятельность есть лишь один из редуцированных мифов, принадлежность к ней не является необходимым условием существованием человека; он вполне может существовать и благодаря принадлежности к другим мифам. Пожелание о принадлежности человека к деятельности имеет статус, не больший (но и не меньший), чем официальная заповедь на стене актового зала Смольнинского Института Благородных Девиц: "НЕ БУДЬ ПРАЗДНА".

Фиктивно-демонстративная деятельность может играть роль маскировки, ширмы, за которой воспроизводятся некоторые ведущие полноценные мифы.

В облаке мифов советских времен устойчивые мифы (Рис.5) присутствовали. Так, моральный кодекс строителя коммунизма во многом списан с Евангелия, устойчивость которого проверена тысячелетиями. "Мощное инстинктивное стремление сохранить надмирные идеалы русской жизни столь сильно деформировало коммунистическую идеологию, что даже она приобрела в России "идеационный" характер религиозной веры, выдвинув на первый план все ту же задачу воплощения в земную жизнь абсолютных ценностей справедливости, братства и им подобных" [Л39 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русь соборная].

Поскольку игротехническая "мифопрактика" отвергает "психосоматическую машину" [Л19 Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах], то траектории сознательно формируемых ею мифов также попадают в класс A. Этому способствует и сравнительно кратковременная (ограниченная сроком проведения ОДИ) модификация коллективной практики, в которую включены "подопытные мифоносители". По окончании ОДИ они возвращаются в привычную среду, и энергия индуцированных игрой мифов подвергается "диссипации". Интересно, что сама мифопрактика оказывается полноценным (Рис.3,4,5) мифом для мифопрактиков, поскольку ОДИ являются для них образом жизни с включением в него всего их человеческого существа.

В) Если исключена роль индивидуального сознания - налицо миф, формирующий агрессивную или пассивную толпу, которая становится легкой добычей диктатора. Производя описанную редукцию мифа, он оказывается мифодизайнером (Рис.6, траектория B).

С) Если роль коллективной практики уменьшена до пренебрежимой величины, т.е. траектория мифоморфного процесса практически не выходит во внешний мир, не воплощается в коллективную практику, - это уже предмет психиатрии (Рис.6, траектория C).

D) В настоящее время рекламисты пытаются эксплуатировать неосознанные реакции потенциальных потребителей, обеспечиваемые двумя-тремя популярными архетипами. В этом случае простраивается процесс потребления рекламируемого товара под действием бессознательного импульса, провоцируемого срежиссированной ситуацией. Фрагмент мифообразующего процесса реализован во внешнем мире, направлен на ось коллективного бессознательного и отражен обратно во внешний мир в виде акта покупки. Процесс поддерживается непрерывной подкачкой ресурсов на провоцирование рекламной ситуации, фокусируемой (затачиваемой) именно на сигареты "Ява", пиво "Бочкарев" или подгузники от Версаче. (Рис.6, траектория D). Своего рода потуги продать собственную причастность мифу за чечевичную похлебку коммерческого успеха.

E1, E2) "Внешнее" (со стороны манипулирующего субъекта) представление "игротехнического" мифа, построенного из ремесленнического понимания мифодизайна как сноровки "отловить миф {1}, переиначить {2} и втюхать обратно{3}". Это - "короткоживущий изотоп" мифа.

F) "Внутреннее" (со стороны манипулируемого субъекта) представление того же самого "игротехнического" мифа.

Ландшафтный мифодизайн

Вообще слесарно-отмычечный или шулерский подход есть детская болезнь мифодизайна. По мере его развития наряду с поползновениями употребить миф относительно себя будет все более проявляться забота употребить себя относительно мифа. То есть, уподоблять миф не столько сменному картриджу детской электронной игры "Денди", сколько ландшафтам окружающей человека географической среды (все-таки "дизайн" в исходном смысле был направлен на ВНЕШНЮЮ по отношению к человеку действительность). Таким образом, первой главой книги мифодизайна станет мифография - описание больших и малых мифологических "ландшафтов" с целью указания благоприятных для обитания человека областей и путей их достижения. Нас ждет эпоха "великих мифографических открытий".

В этом контексте по-новому прочитывается прогноз гуманитарного философа: "Новый образ человека - это не добродетель, не характер, а прежде всего понимание ценности многообразия человеческих переживаний. Этот новый человек стремится к двум целям: создать свой собственный мир, такой, какой ему удобен, и научиться воспроизводить те элементы среды, которые кажутся ему ценными." [Л40 Гурова Т., Кобяков А. Интервью с О. Генисаретским в статье "Осуждение Фауста"].

Мифографические изыскания должны, в частности, указать, в какой части исследуемого ландшафта можно строить здание очередного социокультурного института [Л41 Марача В.Г., Матюхин А.А. Методологические проблемы изучения и формирования политико-правового пространства], и какой оно может быть "этажности", а в каком месте "почва" скорее, всего, разверзнется, и он будет поглощен плывунами веков, а то и отчетных кварталов. Отчасти это – уже горизонт сотрудничества с политикой, которая, как известно, есть "искусство возможного".

Мифоустроение или трансформация открывшихся мифоландшафтов может оказаться не менее трудоемким делом и грозить не меньшими последствиями, чем печально известный, но, к счастью, не осуществленный поворот сибирских рек. Редуцированные мифы (в частности, продукты распада мифов некогда полноценных) могут загрянять среду обитания человека.

Пример облака мифов

В качестве примера современного мифа, а точнее - облака мифов рассмотрим институт спорта( базируясь на работах [Л42 Ленк Х. Спорт как современный миф? Л8 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика.], но не во всем соглашаясь с ними.

Начнем с ряда замечаний, делаемых с социально-психологической, внешней по отношению к спорту позиции.

Институт спорта возник и существует благодаря наличию потребности массового человека в "компенсации монотонности и фрустраций повседневности". Массовый болельщик есть социальная база, благодаря которой и во имя влияния на которую существует спорт. Массовый болельщик по праву занимает почетное центральное место в рассмотрениии облака спортивных мифов. Причисление себя к почитателям спорта дает ему возможность "отомстить", получить некие "репарации" за убытки, нанесенные судьбой в действительной жизни, почерпнуть в спортивных зрелищах уверенность в собственных силах за счет воображенной причастности к успеху чемпиона. Спорт массового болельщика есть "соразмерная ему проекция мира", оставляющая, впрочем, за кадром семейную и профессиональную жизнь. Его увлечение спортом есть социально безопасная попытка компенсации (или псевдокомпенсации?) своей частичности по отношению к современной культуре и цивилизации, переживание актуализируемых этим самым переживанием драматических боев между архетипическими героическими ролями. Болельщик следует мифу (на матче и в жизни – дважды и по-разному) не копируя его, но - психически отождествляясь с ним.

В облаке спортивных мифов кроме спорта болельщика выделим спорт чемпиона (какой спортсмен не стремится быть чемпионом?), массовый оздоровительный спорт, спорт спортивного коммерсанта и спорт политика (См. рис.7).

Приведенная схема условно изображает структуру спортивного события как точки пересечения мифоморфных траекторий перечисленных составляющих рассматриваемого облака.

Кратко наметим позиции носителей перечисленных мифов (диагональные клетки матрицы табл.2) и некоторые отношения этих позиций (остальные клетки матрицы: отношение позиции, помеченной первой цифрой индекса к позиции, помеченной второй цифрой индекса).

Табл. 2

Облако спортивных мифов

1.

болельщик

2.

чемпион

3.

оздоровляющийся

4.

коммерсант

5.

политик

болельщик

1.1

1.2

1.3

1.4

1.5

чемпион

2.1

2.2

2.3

2.4

2.5

оздоровляющийся

3.1

3.2

3.3

3.4

3.5

коммерсант

4.1

4.2

4.3

4.4

4.5

политик

5.1

5.2

5.3

5.4

5.5


Болельщик

1.1. Социализирующийся посредством спортивного мифа. Потребитель социального наркотика.

1.2. Субьект персонификации мифа. Предмет поклонения и воображаемого отождествления.

1.3. Возможная стадия эволюции.

1.4. Поставщик аксессуаров посещения спортивных мероприятий и экспонатов для личных коллекций. Продавец спортивных событий. Распорядитель спортивного мифа.

1.5. "Свой" или "чужой" по спортивным пристрастиям.

Чемпион

2.2. Самореализующийся в спорте. Творец рекорда как "идеала культурного достижения". Попеременно то максимально делегирующий свою свободу тренеру, то максимально использующий свою свободу в противовес "тотальной актуальности" окружающего мира. Участник конкурентной борьбы за существование на рынке спортивных звезд.

2.1. Аудитория, поддержка и/или помеха. Моральное оправдание затрачиваемых усилий.

2.3. Обьект покровительства. Благодатная почва для саморекламы. Эмоциональная поддержка предпринимаемых усилий.

2.4. Источник материальных средств. Покупатель. Эксплуататор.

2.5. То же.

Оздоровляющийся

3.3. Использующий спорт в качестве инструмента для осуществления мифа о собственном здоровье (NB: вот - взаимодействие еще с одним мифом; но должны же мы где-нибудь провести границу проводимого рассмотрения!).

3.1. Возможная стадия эволюции.

3.2. Недосягаемый образец для подражания.

3.4. Поставщик инвенатря. Владелец спортивных сооружений.

3.5. "Свой" или "чужой" по признаку вида спорта или спортивного клуба.

Спортивный коммерсант

4.4. Реализующийся в спортивном бизнесе.

4.1. Покупатель билетов и аксессуаров.

4.2. Ключевой товар на спортивном рынке.

4.3. Покупатель путевок и спортивного инвентаря.

4.5. Старший социальный партнер.

Политик

5.5. Реализующийся в политической деятельности.

5.1. Спортивнозависимый консолидированный организованный сектор электората. (Какой политик откажется приплюсовать к своему электорату, скажем, болельщиков "Спартака"?) Потребитель социального наркотика. Контингент, социализируемый в дозируемом объеме и в заданном направлении. Масса, для которой нащупан один из способов канализации ее опасных тенденций.

5.2. Аксессуар имиджа. "Средство привести к согласию нацию и потребителя".

5.3. Слабоорганизованный сектор электората.

5.4. Младший социальный партнер. Соисполнитель возможного заказа на имидж.

Если чемпион погружен в спорт почти целиком, то для остальных персонажей этого облака мифов – от болельщика до политика – относительный масштаб спорта в их "экзистировании" и социальном перформансе убывает в зависимости от роли и прочих обстоятельств практически до нуля.

Замкнутые траектории, соответствующие пяти рассмотренным мифам, сосуществуют в пространстве интегрального мира, периодически пересекаясь в точках спортивных событий в подпространстве социального. Преимущественно в этих точках происходит интенсивный энергетический обмен между мифами.

Критерий верификации

Если подмеченное явление воспроизводится естественно, это - полноценный миф. Если явление воспроизводится за счет сознательного, рационального привлечения внешних ресурсов - это редуцированный миф.

Миф и культура

Коллективная практика и объемлющая ее культура складываются как совокупность циклических, непрерывно воспроизводящихся мифов. Каждая культура объединила мифы на основании естественного отбора, происходившего в течение тысячелетий. Основанием удержания мифа в культуре является его устойчивость. Выжили те мифы, которые надежно подключены к энергетическим источникам бессознательного. Остальные – рассыпались.

Трансляция мифа

Миф, выражаясь словами В.Лефевра, есть "система, нарисованная на" социуме. При естественном течении материала он транслируется новым членам социума. Миф имеет два канала трансляции: через совместное жизнемыследействование и через коммуникацию. Коммуникация возможна вербальная и/или невербальная. По мере систематизации данных о характеристиках названных каналов возникает основа для их экспериментального исследования.

Если слово и дело расходятся, это может влиять на процесс трансляции. Здесь находится важная точка чувствительности мифа. Инструментальный миф, транслируемый рассказчиком, который его не разделяет, обычно малоубедителен. С другой стороны, языковое изложение мифа, осуществляющего психотерапевтическую функцию, может и не предполагать его практической реализации.

Жизнемыследеятельность [Л43 Реут Д.В. Перспективы жизнемыследеятельностного подхода в методологии. Л44 Реут Д.В. Динамика взаимных отражений или Шесть интервенций трансавангарда.] - категория, позволяющая схватить многоканальность взаимодействия соучастников мифа.

Поскольку число каналов трансляции - более одного, возможны условные замещения единиц трансляции. Единица трансляции, нечто замещающая (например, единицу трансляции, ранее передававшуюся по другому каналу), есть знак. Так возникают и развиваются языки, знаковые системы. Знак следует рассматривать не в отношении к объектам или деятельности, а в отношении к мифу, динамическим элементом связи между компонентами которого он является и процессу воспроизводства которого он обязан своим смыслом и значением. Они могут быть адекватно поняты только в этом контексте. (Ср.: [Л45 Щедровицкий Г.П. Что значит рассматривать "язык" как знаковую систему?]).

Коммуникация между носителями различных мифов есть вступление в некоторое отношение и, возможно, дальнейшее взаимодействие несомых ими мифов: контраст, конфронтация, конфликт, аннигиляция, господство, подчинение, слияние, поглощение, комплиментарность.

Порождение мифа

История знает мифы, появление которых связано с конкретной личностью - мессией. Мессия есть личность, беременная мифом. Она порождает из себя сложившийся внутри нее миф. В этом случае миф является бессознательным творением. Для мессии характерен отказ от авторства: "- Это не я вам говорю, это через меня вам говорится".

Сознательный творец мифа наречен мифодизайнером. По терминологии С.Попова и В.М.Розина мифодизайнер является дисциплинарием, поскольку помимо исследовательской интенции он обладает интенцией инженерной. Чрезвычайно важен акцент на познавательной и инженерно-защитной функциях мифодизайнера. Каждый мифодизайнер имеет собственное представление об оптимальном соотношении самоорганизации и централизации [Л2 Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия] и о том, по какую стороны от оптимума находится социум в данный момент. Это дает основания для этической оценки действий мифодизайнера. "Белый" мифодизайнер работает на оптимум. Циничный ремесленник, что шьет по заказу миф, уводящий от оптимума, уже зашил себя в миф о циничном ремесленнике. Ему не избежать встречи со своим зеркальным отражением. Мы не в силах ему помочь. Это - "черный" мифодизайнер.

Мастеру, производящему миф внешними средствами, легко ошибиться, недоучесть тонких связей в области бессознательного, не соблюсти человеческой размерности. Биллиардисты знают, как непросто уложить шар "от трех бортов в лузу". Мифодизайнер проектирует замкнутую траекторию функционирования мифа как минимум в трех вышеуказанных разнородных областях. Если условия замыкания траектории не соблюдены, то миф "не запустится на орбиту". Тогда для анимации псевдомифа - своего мертворожденного произведения - автор вынужден непрерывно подкачивать в него внешние ресурсы.

Перспективы

1. Внутри мифа в силу организованных структурных связей в пределах их прочности возможно руководство наличными функциональными местами и управление протекающими процессами. Субъект может руководить функциональными местами или управлять процессами как из ведущей, так и из ведомой по административной структуре позиции. В последнем случае он рисует поверх административной структуры иерархию по иному основанию, в которой занимет более высокую позицию. Например, его представления – шире, идеи - продуктивнее или программа - длиннее. Иерархия является одним из элементарных (не разложимых на составляющие) мифов.

2. Из внешней по отношению к мифу позиции возможно организационное развитие (включающее организацию и реорганизацию структур, управление процессами и/или руководство субъектами-участниками) как комплекс действий, направленных на трансформацию одного или нескольких мифов, то есть движение от исходного мифа или их облака к новому, чем-то от него отличному. При этом, вообще говоря, наличные отношения управления и руководства модифицируютя. Организационное развитие выполняется с учетом фаз развития мифов, влияния среды, взаимодействия наличествующих мифов и составных частей внутри каждого из них, оценкой степени их устойчивости, выбором точек чувствительности и организацией развивающих воздействий нужного направления и достаточной мощности.

3. Не существует общепризнанных мифов, определяющих начальные, промежуточные, конечные цели какого бы то ни было субъекта или их преемственную последовательность. После выбора очередной цели дальнейшее - дело техники, разворачиваемой во времени в требуемом наборе пространств и достаточности ресурсов. Ситуация целеустремленного субъекта является элементарным мифом. Заманчивой целью является следующее движение по оси искусственное-естественное: трансформация мифа или их облака к виду, требующему все менее жестких деятельностных отношений (организации, руководства, управления, организационного развития). Интересно позиционировать на этой оси СЕТЬ.

4. Субъект одновременно взаимодействует с множеством мифов, в различной степени и в различном качестве участвуя в каждом из них. При этом один или несколько мифов оказываются ведущими, в наибольшей степени влияющими на жизнемыследеятельность (практику) субъекта, остальные пребывают в рангах, вложенных, объемлющих, фоновых или периферийных. Более устойчивые мифы могут исполнять по отношению к менее устойчивым инструментальную функцию. Здесь открывается широчайший фронт работ. Перспективны: выбор оснований классификации при новой трактовке мифа и последующая классификация "элементарных" мифов, разработка техник декомпозиции облака мифов, исследование существования и (может быть) единственности процедуры декомпозиции, взаимных влияний (интерференций) в облаке мифов, возрастной динамики взаимодействия участников с мифом, роли и соотношения коллективного и индивидуального в процессе смены мифа, рассмотрение религии, идеологии, образа жизни как мифа (с выходом на модификацию потребностей), проверка гипотез дискретности/континуальности пространства мифов (в самом деле: конечно, счетно или несчетно число возможных мифов? Осуществляется ли трансформация непрерывно или дискретно?) и т.д.

5. Один миф может служить средой обитания другого мифа. Каждому конкретному сочетанию объемлющих мифов (хозяйственно-экономических, исторических, геополитических и т.д.) отвечает своя реализуемая (т.е. обеспечивающая достаточную для практики степень устойчивости объемлемого мифа) область характеристик объемлемых мифов (в том числе, диапазон жесткости деятельностных отношений: организации, руководства, управления, организационного развития).

Техническое резюме

I. С использованием системно-антропологического подхода осуществлена последовательная попытка введения идеального объекта - мифа - как устойчивой самовоспроизводящейся системы в пространстве, включающем внутренний мир (индивидуальное сознание и личностное бессознатенльное) и внешний мир человека.

II. Миф является формой организации опыта взаимного употребления человека и социума, той "клеткой", проекции которых в их множестве воспринимаются нами как культуры и другие длительно существующие феномены социума.

III. Главным отличием мифа от других системных сущностей введенного указанным образом интегрального мира является замкнутость траектории гетероморфного мифообразующего процесса.

Эпилог

Миф создается человеком. Миф создает человека. В этом смысле мифу нет альтернативы, хотя конкретному мифу есть потенциальная альтернатива. Человек неотделим от мифа - вот миф, от которого не может отделиться мифодизайнер.

Не быть человеку рабом собственного разума.


Автор выражает благодарность членам семинара "Мифодизайн управления" (руководители - А.Н. Ивлев, В.В. Тарасенко, 1998-99 учебный год), а также В.Г. Мараче, В.Ш.Крупнику, Г.Д.Реуту, А.Ю.Тупицину, С.В.Зобниной, Д.Е.Стариковой за ценные замечания и В.М.Розину за подробные обсуждения и предоставление схемы событийно-символической реальности [Л46 Розин В.М. Здоровье как философская и социально-психологическая проблема], которая была использована при написании настоящей работы. Естественно, здесь сделан лишь первый проход по этой схеме, обнаруживший значительный ресурс конструктивности "старо-новой" категории мифа. За все ошибки, обнаруженные в настоящей работе, отвечает персонально автор. Дальнейшее развитие темы см. в работе [Л47 Реут Д.В. Миф и классика СМД], где предполагается, в частности, сопоставить институциональный и семиотический подходы при работе с мифом.

Литература

1. Фуко М. Что такое автор? В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996,с. 7-46

2. Налимов В.В., Мульченко З.М. Наукометрия. М.: Наука, 1969

3. Словарь античности. Составитель: Й. Ирмшер в сотрудничестве с Р. Йоне. М.: Прогресс, 1989, 704 с.

4. БСЭ, Третье издание, М.: Советская энциклопедия, 1974

5. Потебня А.А. Из записок по теории словестности. Мышление поэтическое и мифическое. В кн. Слово и миф. М.: Правда, 1989, с.236-244

6. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996

7. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев: Государственная библиотека Украины для юношества, 1996, 384 с.

8. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989, 616 с.

9. Краткая философская энциклопедия. Ред. Губский Е.Ф. и др. М.: А/О "Издательская группа "Прогресс", 1994, 576 с.

10. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.:Наука, 1977, 320с.

11. Рапопорт А.Г. Границы проектирования. Вопросы методологии, 1991, № 1, с.19-38.

12. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997, 688с.

13. Антоновский А. О специфике мифологической ориентации. В кн. Религия. Магия. Миф. Современные философские исследования. М.:изд-во "УРСС", 1997, с. 100-111

14. Карцева Н. Общество, лишенное мифов. (Изложение доклада проф. Мичиганского ун-та В.Э. Шляпентоха в ин-те социологии АН СССР) Социологические исследования, 1991, № 1, с.156-158

15. Fromm E. Psychoanalys und Religion. Munchen, 1990

16. Мириманов В.Б. Искусство и миф. Центральный образ картины мира. М.: Согласие, 1997, 327 с.

17. Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995, с.115-142

18. Щедровицкий Г.П. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995, с.115-142

19. Голубчиков В.В. Основания игротехники: о людях и машинах. В Сб. Управленческие нововведения и игропрактика. М., А.Н.СССР, Институт социологии, 1990, с.53-69.

20. Фуко М. Забота об истине. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с. 307-326.

21. Фуко М. Порядок дискурса. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с. 47-96.

22. Щедровицкий Г.П. Два понятия системы. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.228-232.

23. Щедровицкий Г.П. "Человек" как предмет исследований. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.367-398.

24. Алексеев Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания. Вопросы методологии, 1991, № 1, с. 3-8.

25. Философский энциклопедический словарь Ильичев Л.Ф. ред.М.: Советская энциклопедия, 1983, 840 с.

26. Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. М.: Мартис 1995, 312с

27. Юнг К.Г. Современный миф о "небесных знамениях". В кн. Карл Густав Юнг о современных мифах. М.: Практика, 1994, с.19-210

28. Немыцкий В.В., Степанов В.В. Качественная теория дифференциальных уравнений. М-Л: ОГИЗ Гостехиздат, 1947, 448 с

29. Щедровицкий Г.П. О различии понятий "формальной" и "содержательной" логик. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.34-49.

30. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М.; Прогресс, 1988

31. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Вопросы философии, 1989, № 9, с. 116-163

32. Юнг К.Г. Психология нацизма // Карл Густав Юнг о современных мифах. М.: Практика, 1994, с.213-251.

33. Портянкин Б.А. Размышления о микро- и макросоциологии. Социологические исследования, 1992, № 1, с.116-118

34. Фуко М. Диспозитив сексуальности. В кн. Воля к истине. М.: Магистериум-Касталь, 1996, с.175-238

35. Носов Н.А. Психологические виртуальные реальности. М.: РАН. Институт человека. Лаборатория виртуалистики. 1994, 196 с.

36. Мелетинский Е.М. Мифологические теории XX века. В кн. Культурология - XX век. Энциклопедия. Том 2. СПб.: Университетская книга, 1998, с. 55-60

37. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. В кн. Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994, с. 5-216

38. Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности. В кн. Избранные труды. М.: Школа культурной политики, 1995 с.197-227.

39. Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русь соборная. СПб: "Царское дело", 1993, 256 с.

40. Гурова Т., Кобяков А. Интервью с О.Генисаретским в статье: Осуждение Фауста, Эксперт, №31, 1998, с.26

41. Марача В.Г., Матюхин А.А. Методологические проблемы изучения и формирования политико-правового пространства. Ежегодник "Системные исследования" (в печати)

42. Ленк Х. Спорт как современный миф? В сб. Религия, магия, миф: современные философские исследования. М.: изд-во "УРСС", 1997, с. 156-179

43. Реут Д.В. Перспективы жизнемыследеятельностного подхода в методологии. Сборник: Формирование новой парадигмы обществоведения. Материалы IV Кондратьевских чтений 10.05.96 г. "Краеугольные камни новой парадигмы обществоведения. Традиции и перспективы российской научной мысли". Международный фонд Н.Д. Кондратьева. М., 1996, с. 105-109

44. Реут Д.В. Динамика взаимных отражений или Шесть интервенций трансавангарда. Доклад на Чтениях памяти Г.П. Щедровицкого. Институт философии РАН. 23.02.99 (в печати)

45. Щедровицкий Г.П. Что значит рассматривать "язык" как знаковую систему? Избранные труды, М.: Школа культурной политики, 1995, с.540-544

46. Розин В.М. Здоровье как философская и социально-психологическая проблема. (в печати)

47. Реут Д.В. Миф и классика СМД. В кн. Методологический фронтир 90-х. V чтения памяти Георгия Петровича Щедровицкого. М.: Путь, 2000, с. 126-147.


[1] Здесь под гиперинфляцией понимается стремительная потеря значимости.

[2] Вообще разворачиваемая здесь психологическая транскрипция антропологичности носит служебный и иллюстративный характер. Она спровоцирована сегодняшним повальным интересом к психологии.